Студенты в борьбе за свои интересы: «как-то наполовину»

14 марта в Высшей школе экономики прошло второе заседание Дискуссионного клуба Проектно-учебной лаборатории антикоррупционной политики ВШЭ, на котором обсуждался вопрос эффективности независимых студенческих организаций в борьбе за прозрачность в вузах.

Заседания Дискуссионного клуба рассчитаны на широкую аудиторию — студентов ВШЭ и других вузов, ученых, журналистов, гражданских активистов. Цель таких встреч — привлечь внимание академического и экспертного сообщества к актуальным социальным, экономическим и политическим проблемам.

На этот раз в числе участников дискуссии были Сергей Моторин, член Инициативной группы Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (МГУ) — группа была создана в 2009 году для отстаивания интересов студентов в решении этого вуза, — Артем Хромов, глава Российского студенческого союза, уполномоченный по правам студентов, и Андрей Гречко, студент факультета прикладной политологии ВШЭ. Последний известен в Вышке как автор коллективного письма студентов ректору (его подписало более трехсот человек) в защиту свободы самовыражения в интернете.

 

По европейским стандартам?

Как считает Артем Хромов, начавший дискуссию, сегодня студенческая солидарность и самоуправление в России постепенно расцветают. Однако существующие в вузах профсоюзы зачастую все еще находятся в глубоком упадке, потому что срослись с администрацией и не защищают права и интересы учащихся. Различные студенческие организации создаются, но никаких административных и финансовых ресурсов до сих пор не имеют.

«Сегодня главная цель Российского студенческого союза — разработать по аналогам западных стран и стран постсоветского пространства закон, в котором четко будут прописаны административные и финансовые ресурсы студенческих организаций, — заявил Артем Хромов. — На мой взгляд, такие решения, как вселение и выселение из общежитий, перевод с платных на бесплатные места и многие другие, не могут приниматься без контрольной санкции студенческого совета. Это помогло бы избежать коррупции, произвола и репрессивных мер, которые сейчас, к сожалению, существуют».

Что касается выделения студенческим организациям финансовых ресурсов, то пока в нашем обществе об этом даже не ведутся дискуссии. Однако во многих европейских университетах на студенческие организации выделяются небольшие средства — например, 0,5% от бюджета вуза. Этого достаточно, чтобы, например, в случае необходимости нанять адвокатов для защиты прав студентов.

Хотя на сегодняшний день Российский студенческий союз готов защищать права каждого студента, намного важнее создать демократические институты, которые на местах смогли бы бороться за права молодежи. Важная составляющая — демократическое проведение выборов. Сегодня «выбирают» только председателя студсовета, и зачастую он либо хорошо знаком с ректором, либо ректор его и выдвигает.

Проводить выборы предлагается по европейским стандартам с настоящей избирательной кампанией, бюллетенями и урной для голосования. Сначала все кандидаты должны зарегистрироваться, причем их невозможно снять с избирательной гонки (чтобы стать кандидатом, необходимо набрать определенное количество подписей, каждый вуз определяет это число сам). Собственно избирательная кампания длится месяц-полтора. Каждому кандидату вуз выделяет определенные ресурсы на агитацию, например, на листовки или что-то подобное, предоставляет помещение для работы с избирателями. Предвыборная кампания должна быть яркой, в ней каждому кандидату необходимо проявить себя, показать свои способности. Для этого проводятся дебаты. Система голосования может предполагать как выбор одного, так и нескольких кандидатов, побеждает набравший наибольшее количество голосов.

С помощью студенческого самоуправления можно будет решать самые разные вопросы, например, контролировать расходование средств вузов. И если бюджетные траты хотя бы проверяются, то на что тратятся внебюджетные средства, непонятно вообще. «Мы видим, как покупаются дорогие иномарки, итальянская мебель в кабинеты, ведутся затяжные строительные работы и прочее, — сказал Артем Хромов. — Мы пишем письма в прокуратуры, но по сути дела в этом должны быть заинтересованы сами студенты. Это они или их родители платят деньги, прежде всего им нужно знать, на что идут средства: на обучение или на яхты, как было в одном питерском вузе».

 

Куда уходят деньги?

Продолжил тему о закрытости бюджетов российских вузов Сергей Моторин. Он рассказал, что в МГУ на отчетной конференции профсоюзов в декабре прошлого года был задан вопрос: «Когда руководство университета будет открыто декларировать свои доходы?». Ректор Виктор Садовничий сказал: «Я могу ответить за себя. Я сдавал декларацию за прошлый год, буду сдавать и за этот год…». Причиной, подтолкнувший людей задать вопрос, послужили обнародованные Минобрнауки данные о средней зарплате в МГУ. Она составила 55 тысяч рублей, что вызвало немалое удивление у профессорско-преподавательского состава, так как сумма эта сильно занижена.

В МГУ, по мнению Сергея Моторина, локальные нормативные акты не прозрачны. Со многими изменениями, происходящими в вузе и затрагивающими большие группы людей (преподавателей, студентов), невозможно ознакомиться. О некоторых кадровых и административных решениях люди узнают постфактум. В университете введена система электронного документооборота, но у широких групп профессорско-преподавательского и студенческого состава нет к ней доступа.

«О том, как расходуется бюджет МГУ, открытой отчетности нет, а вопрос этот, тем не менее, весьма актуален, — считает Сергей Моторин. — В программе развития университета до 2020 года доля внебюджетных средств будет увеличиваться. Сотрудники и учащиеся, я считаю, должны знать, как будут распределяться деньги». Студенческие организации в МГУ тоже не прозрачны: председатель объединенного профкома является одновременно и проректором вуза, один из его заместителей тоже проректор. Остается только гадать, в какой роли они выступают, принимая решения.

На вопрос, могут ли сегодня студенты хоть как-то узнать о распределение вузовского бюджета, Сергей Моторин ответил, что в открытом доступе только информация о госзакупках (ее можно посмотреть на официальном сайте). В ряде западных вузов, например в Гарварде, каждый год для широкого просмотра публикуется отчет о затратах. Что касается МГУ, то здесь точной структуры бюджета нет.

Вступивший в дискуссию Андрей Гречко заявил, что активистом себя не считает и попал в их ряды случайно. «Я здесь выступаю как обычный студент и считаю, что профсоюз, прежде всего, должен создавать условия для тех, кто не может или не хочет постоянно участвовать в его деятельности (а таких большинство), создавать, тем не менее, инициативные группы и высказывать свою позицию. Профсоюз должен быть чем-то вроде координирующего органа для всех инициативных групп и сервисного центра по предоставлению студентам ряда услуг — медиаподдержки, юридической помощи».

Доцент кафедры экономики и управления в негосударственных некоммерческих организациях НИУ ВШЭ Тамара Нежина идею Андрея Гречко поддержала. Она, в свою очередь, рассказала о своем опыте преподавания в США, где многие студенческие организации представляют собой еще одну администрацию, а их лидер часто напоминает «комсомольца последних плохих лет» — говоря современным языком, карьериста, прокладывающего себе таким способом путь к начальствующей должности. Чтобы этого избежать, необходимо создавать неформальные организации, где студентам было бы интересно. На западе широкое распространение получили студенческие клубы, в России такой формат пока не развит.

 

Анонимки: писать или не писать?

Еще одна тема, которая обсуждалась на заседании Дискуссионного клуба, — стоит ли подписывать обращения-жалобы о качестве образовательных услуг, отсылаемые студентами в разные правозащитные организации (например, в Вышке для этого существует «выразительная кнопка» на корпоративном портале).

«Если бороться, то сняв маску, писать открытые письма с подписью, — считает Елена Смирнова, менеджер Центра по работе с выпускниками ВШЭ, старший преподаватель кафедры управления рисками и страхования. — Это честная позиция, и тогда я готова защищать права студентов по всем фронтам на любом уровне. Анонимные же обращения лично у меня вызывают глубокое отвращение. Студенты зачастую скатываются в такую не совсем понятную мне борьбу, напоминающую 1930-е годы. В то время людей специально обучали писать «подметные письма», и сегодня, мне кажется, мы культивируем и насаждаем это. Со многими авторами анонимок я разговаривала лично, и они с гордостью говорят, что это их гражданская позиция. На мой взгляд, анонимка и гражданская позиция — вещи несовместимые».

В свою очередь, Артем Хромов рассказал, что Российский студенческий союз исповедует такой принцип: присылайте нам любые письма, в том числе анонимные, и мы ответим на них. Однако для решения проблем необходима полная информация. «Студенты пишут о том, что в вузе «распилили» деньги, выделенные на общежитие, в результате их оттуда выселяют. Учащиеся пишут на нечестного педагога в министерство, оно, в свою очередь, отправляет в вуз запрос о проведении расследования. Дальше все по схеме: студента просят отозвать письмо, что он и делает, и вуз отвечает, что все в порядке. Пока в некоторых институтах сохраняется такая схема, и студенты знают о ней, анонимные сообщения будут появляться и дальше. И это печально».

Последний вопрос, который обсудили участники заседания, — о том, насколько студенческая молодежь в целом готова сегодня реально бороться за прозрачность в российских вузах.

По мнению Артема Хромова, отстаивать до конца свои интересы студенты пока не готовы, и такая ситуация складывается в России в целом. Социологические исследования показали, что в стране регулярно проводится большое количество социальных мероприятий, на которые выходят тысячи людей. Однако единых координирующих действий, позволяющих объединить протесты для достижения общей цели, нет.

В качестве примера было предложено рассмотреть ситуацию в Российском государственном торгово-экономическом университете (РГТЭУ): после того, как вуз по результатам министерского мониторинга признали неэффективным, его студенты выступили с возражениями. Но, поначалу пламенно защищая университет, они все-таки не готовы были отстаивать его до конца. На прошедшей перед забастовкой конференции присутствовало примерно 500 человек, на уличный митинг согласилась половина, а реально выступили 30-40 человек.

Получается, что студенты готовы бороться за свои права «как-то наполовину», где-то проявляют солидарность, а где-то нет. Тем не менее, студенческие организации постепенно развиваются, а когда мы говорим о создании демократических институтов — это как раз возможность решать свои проблемы не на улицах, а в вузах. Артем Хромов считает, что в идеале студенческие организации должны заниматься не только борьбой, но и вопросами трудоустройства, взаимодействия с бизнесом, проведения досуга и так далее, хотя их основная задача — защита социальных и юридических прав студентов.

 

Анастасия Чумак, новостная служба портала ВШЭ