«Стараюсь научить студентов мыслить логически»

Алексей Раков

Выбранный во время студенческого голосования лучшим преподавателем этого года доцент кафедры экономической методологии и истории ВШЭ Алексей Раков рассказал корреспонденту новостной службы портала о том, какими ему видятся современные студенты, подходах к изучению истории и преподаванию.

— Алексей Александрович, недавно студенты выбрали вас одним из лучших преподавателей экономического факультета ВШЭ. Как вы относитесь к этому выбору?

— С благодарностью, естественно. По своей инициативе я также проводил анкетирование: мне было интересно, что учащиеся думают о предмете и манере преподавания, что можно улучшить. Всегда важно узнать о плюсах и минусах, получить предложения. Соответственно, выбор студентов означает, что я, по крайней мере, двигаюсь в правильном направлении. Студенты отправляли нам письма и многие положительно оценили возможность внеаудиторного общения. Последнее любопытно тем, что его никоим образом нельзя вписать в учебную нагрузку преподавателя, оно всегда идет, что называется, «on your own», но вместе с тем, это очень важный элемент обучения. У студентов часто возникают вопросы, и им не всегда удобно ждать следующего семинара или лекции, чтобы их задать — студенты ценят возможность спросить «здесь и сейчас».

— Хорошо ли современные студенты знают историю?

Чем мне нравятся вышкинские студенты, так это тем, что они приходят голодными до знаний. Умный человек может чего-то не знать, но понимает, где можно найти необходимую информацию. Это справедливо и для студентов Вышки: они хотят узнавать новое, и в этом отношении для меня приоритетная задача как раз и заключается в том, чтобы выстроить систему, которая бы им помогла.

— Я преподавал в нескольких вузах и могу сказать: студенты бывают разные. Чем мне нравятся вышкинские студенты, так это тем, что они приходят голодными до знаний. Умный человек может чего-то не знать, но понимает, где можно найти необходимую информацию. Это справедливо и для студентов Вышки: они хотят узнавать новое, и в этом отношении для меня приоритетная задача как раз и заключается в том, чтобы выстроить систему, которая бы им помогла. Речь идет о системе оценивания, которая, с одной стороны, была бы максимально прозрачной, с другой — позволяла бы объективно оценить знания каждого студента, безотносительно его личностных особенностей: кто-то любит подискутировать на семинарах, а кто-то больше склонен излагать свои мысли в письменной форме.

Глубина же знания истории, к сожалению, не очень равномерна: какие-то периоды и события студенты знают весьма хорошо, другие — только фрагментарно. В социальной сети у меня есть специальная рубрика «To Whom It May Concern», где я привожу цитаты из студенческих работ разного уровня, разумеется, на условиях анонимности, чтобы никому не было обидно. К чести студентов, они не чужды самоиронии и поэтому часто признаются в авторстве неологизмов.

— Что для вас интереснее — наука или преподавание? Можно ли вообще сравнивать эти сферы деятельности?

— Нелегкий вопрос... Если преподавание — это система (а наука является ей по умолчанию), то, вероятно, по этому критерию их можно сравнить. С другой стороны, в преподавании ты должен не встраиваться в существующую систему, а создавать свою, которая бы эффективно работала, то есть устраивала бы и тебя самого — с точки зрения передачи необходимых знаний и навыков, — и твоих студентов.

Что интереснее — сказать сложно. Пожалуй, в разные периоды моей жизни было по-разному. Когда ты лучше узнаешь студентов, тебе становится очень интересно общаться с ними, хочется улучшать свой курс, что-то протестировать, реализовать какие-то новые задумки. На более раннем этапе, наверное, мне была более интересна наука: одно дело, когда ты долго занимаешься определенной деятельностью и, что называется, с ней уже «на ты», и совсем другое — когда студенты приходят к тебе в первый раз, и у тебя уходит некоторое время на то, чтобы выстроить с ними отношения.

— Не у всех коллег, занимающихся наукой, есть потребность делиться своими знаниями. Как вы пришли к преподаванию?

— Конечно, у всех есть свои предпочтения, потому, наверное, и существует разделение на преподавателей и научных сотрудников. В идеале же, думаю, это должны быть взаимодополняемые сферы. Скажем, если человек написал научную работу, он может предложить ее студентам для обсуждения, реферирования, написания эссе по указанной тематике — прекрасно, когда результаты твоего научного труда можно применить в преподавании.

Как пришел?.. Мне нравится общаться с людьми — наверное, это было основным мотивом. Первое, о чем я обычно говорю студентам, это то, что я не слишком люблю монологи. Последние для меня — очень скучная форма передачи знаний. Я предпочитаю диалоги, полилоги, когда есть какой-то интерактив и возможность быстро получить реакцию на сказанное и сделанное тобой, что-то перестроить. Уместен даже некоторый элемент экспромта.

Для меня история ни в коей мере не сводится к запоминанию дат. История — это люди, тенденции, законы; это, прежде всего, логика, и на своих занятиях я пытаюсь научить студентов мыслить логически.

— Зачастую история ассоциируется у студентов с большим количеством дат, которые необходимо зазубривать, и это оставляет преимущественно негативные впечатления о предмете. Сталкивались ли вы с такой проблемой, и если да, то как ее решаете?

— Существуют разные подходы к изучению истории. Мне близок подход, при котором есть базовые даты, которые студент должен знать, и их не так много. Для меня история ни в коей мере не сводится к запоминанию дат. История — это люди, тенденции, законы; это, прежде всего, логика, и на своих занятиях я пытаюсь научить студентов мыслить логически. Здесь надо заметить, что логика бывает разная. Есть та, которую я называю «банальной». Например, во время первой переписи населения Российской империи в 1897 году Николай II на вопрос об основном занятии написал: «Хозяин земли русской». Банальная логика легко поможет нам найти ответ на вопрос, что написала императрица («Хозяйка»). Для ответа почти не требуется никакого бэкграунда — это первый уровень понимания, и он достигается довольно легко. Второй уровень сложнее: в той же переписи в графе «Побочные занятия» император написал: «Землевладелец». Банальная логика уже не поможет нам ответить, что написала императрица, для этого требуется некоторый образовательный бэкграунд, который сформирует тот вариант ответа, который по-английски называется «educated guess». Правильный ответ — «Попечительница богоугодных заведений». Здесь необходимо знать исторический контекст, но логика в исторических событиях всегда присутствует. Моя задача — ее проиллюстрировать и помочь студенту в ней разобраться. Если ему это удастся, то зазубривать вряд ли что-то будет нужно.

— В сферу ваших интересов входит историческая информатика. Не могли бы вы кратко охарактеризовать эту область знания?

— Историческая информатика определяется как область науки, занимающася применением методов ICT (Information and Communications Technology) в исторических исследованиях. Это достаточно широкая проблематика, которая включает в себя составление и анализ баз данных, работу с геоинформационными системами и даже 3D-технологии. При помощи последних можно воссоздавать, например, памятники архитектуры. В чем-то это даже напоминает компьютерную игру, когда при помощи, скажем, 3D Studio MAX можно реконструировать, причем с исторически точными пропорциями, определенный храм или дворцовый комплекс. Историческая информатика — это и активное использование математического аппарата и методов дескриптивной статистики. Все это вполне в духе времени, есть масса исследований, выполненных в рамках данной парадигмы.

— Правильно ли я понимаю, что в вашей недавно вышедшей монографии, посвященной коллективизации и «раскулачиванию» крестьян на Урале, как раз активно применяются данные методы?

Надеюсь, что в течение трех-пяти лет у меня получится выйти на новый уровень и получить степень PhD — именно этому была посвящена моя недавняя стажировка в Тюбингенском университете в Германии в рамках программы кадрового резерва ВШЭ.

— Да, в ней используется три базы данных, охватывающие примерно три тысячи крестьянских домохозяйств, и проводится их анализ при помощи методов дескриптивной статистики. Темой коллективизации и «раскулачивания» я начал заниматься довольно давно, интерес возник, так как сам с Урала и мои родственники тоже когда-то стали жертвами репрессий — я начал искать о них информацию в различных архивах. К сожалению, ничего не нашел, но это стало определенным импульсом к постоянным «step by step» исследованиям. Начинал я с одного небольшого сельсовета — дальше круг охватываемых источников постоянно рос. В некотором роде, данная монография — итог пятнадцатилетней работы, и я очень признателен коллегам по кафедре экономической методологии и истории за поддержку и полезные обсуждения.

— Есть ли у вас хобби, которые позволяют отдохнуть от преподавания и научной работы?

— Я десять лет занимался легкой атлетикой — наверное, можно причислить ее к «хобби». Сейчас продолжаю, насколько возможно, свои занятия, по крайней мере, очень стараюсь это делать. Копье и диск не метаю, но восемь-десять километров по утрам пробегаю более или менее регулярно.

— Какие профессиональные цели вы ставите перед собой в ближайшие несколько лет?

— Надеюсь, что в течение трех-пяти лет у меня получится выйти на новый уровень и получить степень PhD — именно этому была посвящена моя недавняя стажировка в Тюбингенском университете в Германии в рамках программы кадрового резерва ВШЭ. Я хотел бы подготовить и защитить диссертацию по советской индустриализации. Для меня это был бы очень интересный опыт в плане работы на английском языке, публикаций в некоторых западных научных журналах и, конечно, общения с иностранными коллегами. Отчасти это новая для меня тематика, хотя, конечно, коллективизация и «раскулачивание» были одним из «ресурсов» индустриализации. Тем интереснее будет эта задача: в обойме ученого всегда должно присутствовать несколько тем, в которых он бы являлся специалистом.

Никита Крыльников, специально для новостной службы портала ВШЭ