Русский авангард в арьергарде

7 февраля гостем клуба «Креативный класс» на отделении культурологии ВШЭ стал историк архитектуры, публицист Владимир Паперный.

Поводом для разговора с Владимиром Паперным, одним из крупнейших исследователей советской архитектуры, русского авангарда и стилистики соцреализма, автором культовой монографии «Культура Два», впервые изданной еще в 1985 году, стала презентация его нового фильма «Казимир Малевич. Русский авангард и современная архитектура». Живущий в Калифорнии Владимир Паперный внес таким образом свою лепту в попытку убедить новые московские власти в том, что «история и памятники авангарда могут быть брендом Москвы». Во всяком случае, именно так охарактеризовала ведомую ими среди чиновников и предпринимателей «разъяснительную» работу соавтор фильма, координатор общественного движения «Архнадзор» Марина Хрусталева.

О том, что разъяснять и объяснять придется еще очень долго, свидетельствует хотя бы драматическая история с установкой памятного знака на месте захоронения Казимира Малевича. Его могила была утеряна, долгое время известно было только, что он похоронен где-то в подмосковной Немчиновке. Лишь совсем недавно группе исследователей удалось установить более точное место захоронения художника — там уже начали возводить очередной элитный поселок, и над могилой Малевича теперь расположен внутренний двор одного из строящихся домов.

Картины выдающихся русских авангардистов вдохновили целое поколение ведущих мировых архитекторов. Представленный на встрече фильм и повествует о том, как живопись, графика, чертежи Малевича и Любови Поповой, Ивана Леонидова и Эля Лисицкого, Александра Родченко и Якова Чернихова, Владимира Татлина и Константина Мельникова были воплощены в архитектурные формы Захой Хадид, Фрэнком Гери, Стивеном Холлом, Томасом Лизером, Томом Майном, Ричардом Мейером, Вольфом Приксом и Ремом Колхасом. Впрочем, точнее было бы назвать эту работу не фильмом, а «видеоколлажем, к которому для развлечения была добавлена музыка Баха в исполнении французского джазмена».

Наследие русского авангарда вызывает удивительно противоречивый отклик в умах и сердцах российского населения, интеллигенции и даже специалистов-культурологов. Но если картины авангардистов всегда в цене, хотя бы потому, что их как движимое имущество можно продать коллекционерам за рубежом, то «недвижимость», то есть конструктивистские здания, зачастую не воспринимаются как произведения искусства.

А впрочем, могло ли быть по-другому? Авангард было встал на службу коммунистической политике (вольно или невольно — вопрос сложный, и дискуссии по этому поводу разгорелись и на данном семинаре), но первым же пал ее жертвой в угоду соцреализму. Дискредитировавшая себя коммунистическая идеология еще раньше дискредитировала идеологию авангарда — максимум эффективности при минимуме средств. И хотя сегодня, по мнению Владимира Паперного, от авангарда остался только стиль, даже он враждебно воспринимается большинством наших соотечественников.

Конструктивистская архитектура никогда не стремилась быть «красивой» — ни к чему в простых по своему наполнению домах-коммунах, строившихся из самых дешевых материалов, капители, фронтоны и барочные «рюшечки». «Большая часть сооружений проектировалась под железобетон, но построить их в то время из железобетона было невозможно, поскольку не было ни железа, ни цемента, — отметил Владимир Паперный. — Они строились из кирпича, частично из дерева, декорировались штукатуркой под железобетон. Технологии были настолько низкого уровня, что сейчас все эти здания в ужасном состоянии и требуют капитального ремонта».

Марина Хрусталева, в свою очередь, уверена, что при надлежащем уходе, конструктивистские памятники легко могут быть включены обратно в городскую среду. «Дома-коммуны и студенческие общежития двадцатых годов — это идеальные арт-отели, хостелы, где есть маленькие жилые ячейки и большое общее пространство, — полагает она. — А фабрики-кухни вполне могут работать как рестораны».

«Отбросив идеологию, авангард стал реализуемым на практике, но сами авангардисты восприняли бы эту трансформацию как пошлость», — заметил на это профессор кафедры наук о культуре Ян Левченко. А заведующий отделением культурологии ВШЭ Виталий Куренной предложил задуматься над тем, «насколько важно для идеологии авангарда и конструктивизма понятие ауры». Не входит ли идея консервации и охранения памятников конструктивизма в противоречие с ним?

«Мы, конечно, совершаем насилие над их идеологией, — согласился Владимир Паперный, — но это насилие того же рода, что и помещение иконы в музей. Мы в таком случае решаем, что для общества важнее художественная ценность данного объекта. Я думаю, что Гинзбург, если бы его спросили об этом, ответил бы: сломайте и постройте новое здание из хороших современных материалов».

И все-таки усилия архитектурных активистов и искусствоведов по «реабилитации» конструктивизма не будут в полной мере эффективными без поддержки общества. Значит, эстетике этого художественного направления нужно учить. «Я могу рассказать про свой собственный опыт, — продолжил Владимир Паперный. — Когда я первый раз попал в конструктивистское здание в возрасте семи или восьми лет, я был в ужасе. Потому что я вырос в сталинской архитектуре, которая мне казалась сказочной, праздничной, «хорошей». А здесь я увидел что-то холодное, чужое и пугающее. Но первое отторжение прошло, и я научился воспринимать красоту этих простых форм и линий».

Впрочем, такое обучение должно быть деликатным и не привести к другой крайности. «Замечательный джазовый трубач и пианист Герман Лукьянов еще в конце шестидесятых годов говорил, что он очень боится, что джаз будет объявлен главной музыкой Советского Союза — тогда джаз пропадет. Так вот есть такая же опасность превращения авангарда в официальное искусство страны, — считает Владимир Паперный. — Авангард, объявленный национальным достоянием, будет развернут во всех жэках, милициях и так далее. Это будет катастрофа. Мне кажется, что угнетенное, трагическое существование русского авангарда лучше для сохранения его чистоты и духовного замысла, чем если он будет облеплен гербами и грамотами».

 

Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ